День «М» - Страница 2

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

А Ираклию Тоидзе повезло — его плакат (может, вопреки авторскому замыслу) получился универсальным: «Родина-мать зовет». А куда зовет, он не написал. Потому его плакат подошел и к оборонительной войне. Потому плакат Тоидзе и приказали расклеить по стране.

Так было со всеми символами «великой отечественной» — их готовили загодя. Песня «Священная война» написана ДО германского вторжения. Монументальный символ «великой отечественной» — «воин-освободитель» с ребенком на руках. Этот образ появился в газете «Правда» в сентябре 1939 года на третий день после начала советского «освободительного похода» в Польшу. Если бы Гитлер не напал, то мы все равно стали бы «освободителями». Монументальные, графические и музыкальные символы «освободительной» войны уже были созданы, некоторые из них, как плакаты Тоидзе, уже выпускали массовым тиражом…

Возразят: можем ли мы верить офицеру, который попал в плен и после войны по каким-то причинам оказался не на родине мирового пролетариата, а в Аргентине?

Что ж, давайте не верить. Но те, которые после войны вернулись на родину мирового пролетариата, рассказывают столь же удивительные истории.

После выхода «Ледокола» кремлевские историки во множестве статей пытались опровергнуть подготовку Сталина к «освобождению» Европы.

Доходило до курьезов. Один литературовед открыл, что слова песни «Священная война» были написаны еще во времена Первой мировой войны. Лебедев-Кумач просто украл чужие слова и выдал за свои. Мои критики ухватились за эту публикацию и повторили в печати многократно-, слова были написаны за четверть века до германского нападения! Правильно. Но разве я с этим спорю? Разве это важно?

Сталину в ФЕВРАЛЕ 1941 года потребовалась песня о великой войне против Германии. И Сталин такую песню заказал — вот что главное. А уж как исполнители исхитрились сталинский приказ выполнить: перевели с японского или с монгольского, украли или сочинили сами — это вопрос, который отношения к моей книге не имеет. Ответ на него ничего не меняет, ничего не доказывает, ничего не опровергает. Да и не про Лебедева-Кумача речь. Песня — музыкальное произведение. Поэтому Сталин в феврале ставил задачу не ЛебедевуКумачу, а композитору Александру Васильевичу Александрову.

В письмах, которые я получил, несколько свидетельств о том, что не один Александров писал песню о войне. И не только композиторы и поэты к «освободительной» войне готовились, но и врачи, учителя, певцы, танцоры, акробаты, фокусники. Поразительно, но официальная пресса говорит о том же.

Вот свидетельство Константина Симонова в газете «Красная звезда» от 7 ноября 1992 года. Симонов-любимец Сталина, Хрущева, Брежнева; герой, кавалер семи орденов, лауреат четырех сталинских премий; во времена Сталина — кандидат в члены ЦК. Он свидетельствует о том, что летом 1940 года собрали гражданских писателей и начали готовить к войне. Сам Константин Симонов был во взводе поэтов роты писателей Год готовили, а 15 июня 1941 года присвоили воинские звания. Симонову — интенданта 2-го ранга, что соответствовало подполковнику.

Толпа на улице в те дни не могла понять смысл Сообщения ТА СС от 13 июня, а советские писатели и поэты в это время уже примеряли офицерскую форму, уже обували сапоги.

Симонов продолжает: «22 июня началась война, а на всех нас уже были заготовлены предписания, кому — куда, от центральных газет до дивизионных…» Каждая из 303 сталинских дивизий имела свою дивизионную газету. Если в редакцию каждой дивизионной газеты по одному писателю отправить, то сколько их подготовили? И в корпусные газеты писатели-поэты требовались, и в армейские, флотские, окружные, фронтовые.

В Академии ГРУ меня учили, обращай внимание на мелкие подробности, на мельчайшие. Только из них можно сложить представление о происходящем. Следую своим учителям. Обращаю внимание на подробности.

А подробности вопиющие: званиями воинскими Сталин не бросался. Военные летчики в те времена служили в сержантских званиях, командиры звеньев и даже заместители командиров эскадрилий — сержанты. Офицерские звания начинались с должности командира эскадрильи. А тут — гражданский человек Константин Симонов, писатель, в армии не служил, 25 лет от роду, год подготовки и — первичное звание, равное подполковнику.

А ведь это серьезно. И совсем не один он был. Там укладывали чемоданы и сверяли фронтовые предписания полковой комиссар Михаил Шолохов, подполковник Александр Твардовский, батальонный комиссар Алексей Сурков, бригадный комиссар Александр Фадеев, интендант 3-го ранга Леонид Первомайский, бригадный комиссар (звание соответствовало генеральскому) Всеволод Вишневский и весь Союз писателей почти в полном составе. Исключение только для неспособных носить оружие.

Представьте себя советским разведчиком-аналитиком. На ваш стол положили совсем пустяковое сообщение: Гитлер в 1940 году собрал всех германских писателей и поэтов, год их гоняли по стрельбищам и полигонам, теперь им присвоили звания до генералов включительно и готовят к отправке на советскую границу. Отправка тайная, с элементами маскарада: некоторых из них выдают за интендантов, специалистов по снабжению сапогами и шинелями.

Как бы вы, советский разведчик-аналитик, отреагировали на такое сообщение? Что бы вы доложили своему начальству? Но в Германии ничего подобного не происходило, происходило в Советском Союзе. И если подобные сведения доходили до германской разведки, как она должна была на них реагировать? Что докладывать своему командованию? С одной стороны успокаивающие сообщения ТАСС, с другой…